Он вам царь «Гвардейцы были моей семьей», — говорила российская императрица Елизавета Петровна после того, как пришла к власти с помощью военного переворота. Историк София Широгорова называет всю эпоху Дворцовых переворотов в России середины XVIII века временем, когда правители занимали престол именно при помощи военных. — [Эти события] полностью соответствуют определению военного переворота: у вас есть гвардия, элитные военные части. Они были движущей силой переворота и приводили к власти своего ставленника. По сути, самый первый военный переворот случился после смерти Петра I, когда его жену Екатерину I гвардия провозгласила императрицей. В эпоху Дворцовых переворотов практически не случалось прямых военных конфликтов воинских частей. Гвардейцы занимали дворец — как сказали бы сегодня, госучреждение — и арестовывали членов предыдущего правительства. А потом — провозглашали нового императора. Вопрос легитимности власти в эпоху Дворцовых переворотов был важным для нового правителя: — Конечно, такой приход к власти — не слишком легитимен. Когда к власти пришла Екатерина I, это еще как-то можно было обосновать: она жена Петра, хотя до нее и не было женщин-правительниц. А если говорить про Елизавету Петровну и Екатерину II, то их легитимность абсолютно сомнительна, и всем это было понятно. Напомню, что во время правления Екатерины II было восстание Пугачева, в том числе вызванное сомнениями в ее легитимности. Гвардейцы, особенно офицеры-дворяне, после успешного военного переворота получали от правителей преференции и даже становились императорскими фаворитами. При этом, отмечает София Широгорова, во время борьбы за власть гвардейцы чувствовали себя арбитрами, разрешающими спор — силой, которая понимает, кто должен править страной. Уже в XIX веке офицеры и дворяне решили, что страной будут править они сами — и решились на восстание в 1825 году. Страх гражданской войны К 1825 году в Петербурге и Киеве были два крупных революционных общества, состоящих из дворян и офицеров — Северное и Южное. Позже члены этих обществ войдут в историю под термином «декабристы». Несколько лет они тайно планировали военный переворот, целью которого называли демократические преобразования в Российской империи: свержение монархии и установление конституции. Но успеха ни одно из обществ не добилось: восставших 25 декабря 1825 года осудили, некоторых приговорили к казни. София Широгорова считает, что неудачное восстание декабристов следует назвать «мятежом», а не «военным переворотом». — В Петербурге в декабре 1825 года декабристы использовали военные части. Это была попытка военного переворота, что называется, по учебнику. С одной стороны, было выступление в Петербурге. С другой стороны, было выступление Южного общества — попытка организовать марш на столицу империи. Декабристы сознательно опирались лишь на военные части и не стали обращаться к народу, утверждает София Широгорова. Они считали, что сменить власть можно только воздействуя на нее с помощью армии. — Если ты обращаешься к людям, призываешь их перейти на свою сторону, то получается такая пугачевщина или резня, как во Французской революции. Декабристы этого старались избежать и сознательно выбрали военный переворот, потому что боялись гражданской войны. Гражданская война в России все-таки случилась — почти через сотню лет после восстания декабристов. Ей предшествовали две революции, а сопровождали — новые попытки военных переворотов. Общество спасло власть Начало XX века в России ознаменовалось участием в Первой мировой войне. Уже после февральской революции 1917 года страной правил не император, а Временное правительство — достаточно демократический орган. Но в условиях войны решения Временного правительства оказались неудачными: во многом, виной тому стал Приказ №1, уничтоживший дисциплину в армии и прежние отношения между солдатами и офицерами. Генерал Лавр Корнилов встретил революцию февраля 1917 года положительно, поддерживал демократические реформы, выступал на митингах и не поддерживал большевиков. При этом Корнилов считал, что Россия должна активно продолжать войну с Германией. — В июне [1917 года] было последнее серьезное наступление на фронте, которое показало, что армия не способна воевать. В июле большевики попытались поднять восстание в Петрограде. Корнилов, смотря на все это, решил, что военным пора брать власть в свои руки. Популярный, не консервативный, но революционный генерал, который считает, что власть не справляется. В августе 1917 года Лавр Корнилов начал двигаться с фронта к Петрограду. Достаточного количества боеспособных подразделений, способных выступить против генерала Корнилова, в подчинении у Временного правительства тогда не было. Власти даже раздали оружие гражданским. Применять его не пришлось: жители российских городов мятеж Корнилова не поддержали, а Временное правительство воспользовалось этим. — Власти обратились к горожанам с призывом к забастовке. Агитаторы поехали в части Корнилова, стали уговаривать солдат не идти с ним на Петроград. Железнодорожники разобрали полотно, по которому передвигались военные. Общество, по сути, спасло власть от переворота. Мятеж провалился, так и не случившись: столкновений никаких не было, войска Корнилова просто растворились. Но и он не стал гнуть палку и позволил себя арестовать. И отправился, кстати, в Беларусь, в Быховскую тюрьму. Через несколько месяцев после мятежа генерала Корнилова случилась октябрьская революция, а за ней — Гражданская война, в которой военные перевороты разного масштаба стали привычным явлением. Переворот за переворотом Одним из первых военных переворотов периода Гражданской войны стало восстание адмирала Александра Колчака. Когда началась война, он был в Японии — и оказался во Владивостоке в сентябре 1918 года. Тогда в восточной части России от Волги до Сибири образовалось антибольшевистское правительство — Директория. В ней Колчак стал военным и морским министром. В ноябре военные устроили переворот: арестовали правительство Директории, а Колчака провозгласили Верховным правителем России. Хаос и отсутствие легитимной власти во время Гражданской войны создали почву для многочисленных попыток военных переворотов. — Когда Корнилов выступал, он бросал вызов легитимному Временному правительству. В Гражданской войне такой логики нет. То, что сделал Колчак в ноябре 1918 года, сложно назвать восстанием — это, скорее, военный переворот. Классика военного переворота, но без большого военного выступления. Население Сибири оказалось нелояльно Колчаку. В конечном счете войну большевикам он проиграл из-за восстаний в тылу и обрушения фронта. Вслед за Колчаком попытки военных переворотов во время гражданской войны устраивали и другие военные командиры вроде казака Филиппа Миронова и эсера Михаила Муравьева. При этом захват верховной власти в стране не был целью их выступлений. — На первом этапе гражданской войны большую роль играли личности командиров. Армии-то нет нормальной, приходится заново собирать части. Популярные полевые командиры со своими частями могут выйти из подчинения и начать думать о себе что-то особенное. Но это все происходило далеко, на столицу никто идти не собирался. Каждый в условиях хаоса думал: «Ну я восстану и буду тут у себя сидеть». В марте 1921 года восстание подняли матросы Кронштадта, захватившие военные корабли и форты Балтийского флота. Большевики подавили кронштадтское восстание силой — с помощью авиации, двух попыток штурма, даже хотели применить химическое оружие. А после окончательного установления советской власти в 1922 году в СССР не случилось ни одного военного переворота. Почему военные перевороты заканчиваются поражением София Широгорова объясняет неудачи многих военных переворотов несколькими причинами. Первая из них — легитимность пришедшей из-за переворота власти. Вторая — проблема самого института армии. — Любой военный переворот остро ставит проблему легитимности. Особенно тяжело ее решить военным, которые традиционно были далеки от политики. Все военные времен гражданской войны об этом говорили: «Я не интересовался политикой, а теперь приходится ей заниматься». Еще одна причина неудач военных переворотов заключается в том, что государство во время таких выступлений в представлении общества выглядит более устойчивым и понятным институтом. — Как Временное правительство, которое обращается к людям и предлагает им разлагать армию Корнилова. У декабристов тоже так было. Государство обладает большим авторитетом и легитимностью в глазах широкой публики. Это даже не вопрос сплочения общества, а вопрос дефолтного отношения к государству. В этом и секрет политической легитимности: ее не видно, пока она не в кризисе. | 
